ВНАЧАЛЕ БЫЛА МУЗЫКА

В последний день осени в Екатеринбургском театре кукол состоялось редкое в местном театральном пространстве, но распространенное в европейских культурных широтах действо «work in progress», демонстрация спектакля не как конечного продукта, а в процессе его создания. Работа над постановкой «Садко» идет уже несколько месяцев (и продлится еще столько же), идеи постепенно начали обрастать плотью, и эту свежую, еще не укрепившуюся, не закостеневшую «плоть» создатели спектакля предъявили зрителю: для считывания первичной реакции и возможных дальнейших изменений.
Есть в сегодняшней реальности слово, которое звучит пропуском на все подмостки, как политические, так и культурные. Это слово, конечно, «инновация». Его не упомянул в представлении спектакля режиссер Евгений Сивко, но понятие витало в воздухе. «Я давно мечтал об эксперименте. То финансов не хватало, то времени. И вот пазл сложился». Чудодейственным средством, скрепившим желания и возможности, стал грант Фонда Михаила Прохорова «Новый театр». Новаторским же в спектакле является все, от идеи перенесения оперы на кукольную сцену до использования экспериментальных технологий.
«Меня всегда привлекала классика, было интересно продвижение русских сказочных сюжетов», - пояснил режиссер. Основой спектакля стала опера Римского-Корсакова «Садко». Композитор Сергей Сидельников, работающий над звуковым оформлением (оригинальная партитура получит современную обработку для облегчения восприятия детьми, ведь «Садко» ждет зрителей, начиная с пяти лет), рассказал о своем видении известной оперы.
«С точки зрения взрослого современного зрителя, история Садко – это, по сути, история об удачливом предпринимателе. Он обратился к богатым согражданам с предложением отдать часть средств из своих сундуков на нужды города. Не был услышан ими, зато заручился поддержкой у дочери морского царя, которая и дала ему «первоначальный капитал», золотые слитки со дна озера. Так предприниматель с привлечением «зарубежных инвесторов»: венецианского гостя, варяжского гостя и других, - вознес свой град, и из Новгорода он стал Великим Новгородом. Ту же историю можно увидеть и с другой стороны, с позиции ее сказочности, притчевости. Вот на этот уровень восприятия мы и хотим вывести зрителей».
По режиссерской задумке, в спектакле нет ни текста, ни пения, только звуковой и визуальный ряд. Персонажи не говорят: все должна рассказать музыка и кукольная пластика. Несколько представленных первым зрителям эпизодов убедили в том, что нас ожидает редкостное по красоте зрелище (художник Андрей Мелентьев). Неожиданно организовано пространство действия героев, сцена выглядит как… огромное живописное яйцо. Символ Земли, символ первопричины – образ бесконечен для расшифровки. Яйцо мироздания разделено на две части, мир земной и морской. И даже когда Садко ступает по твердой поверхности, рядом всегда незримо присутствует иной мир, мифический, иллюзорный. Когда же он погружается в водные глубины, то становится персонажем некоей нереальной действительности, призрачной и очень красивой, каким, наверное, бывает мираж.
Куклы тончайшей работы, колокольца, башенки – все в миниатюре, но выполнено без скидки на размер. Прелесть показа «work in progress» в том, что зрители имеют возможность рассмотреть сказку вблизи, прикоснуться, потрогать и даже, благодаря видеофильму, увидеть, как она создается. Не думаю, что это разрушит загадку спектакля, скорее создаст интригу: а что же получится в результате.
Что же получится в результате? То, что рождается произведение незаурядное, не подлежит сомнению. Уже заметна его «фестивальность», «Садко» наверняка попутешествует по стране, а может, и за ее пределами, благо конструкция «яйца-сцены» позволяет, она разборная. Но некоторые сомнения все-таки есть. Музыка плюс пластика минус слово – эксперимент интересный, но рискованный. Отказ от вербальности в детском театре провоцирует рассеивание внимания. Каким завораживающим не было бы действие, длительно вглядываться в «светящийся аквариум» пятилетки вряд ли смогут. Наши дети не готовы к полному отсутствию текста (что, кстати, продемонстрировал осенний фестиваль «Петрушка Великий», на котором было несколько бессловесных постановок: критики оценили, зрители не поняли). Легко представить, как уже минут через десять после начала спектакля малыши ерзают и теребят мам: «А это кто? А что он делает?», и зал под музыку великого композитора наполняется разъясняющим шепотом родителей. «Закадровый» голос невидимого сказочника, который как бы берет за руку маленьких театралов и ведет по миру сказки и музыки, не нарушит художественную целостность постановки, но приблизит ее к зрителю.