ВАРФОЛОМЕЕВСКИЙ ДЕНЬ
Этот день — 6 декабря — мы назвали так в честь замечательного актера Екатеринбургского тетра кукол. В самый разгар подготовки к новогодней театральной кампании свою круглую жизненную дату отметил заслуженный артист России Герман Варфоломеев. Как подобает настоящему актеру, день рождения Герман Борисович встретил на рабочем месте. Лампы гримерного столика включены, тут же лежит текст пьесы, рядом — букет от коллег. В перерывах между репетициями и состоялся наш разговор о театральном пути «новорожденного». (Комментарии автора даны курсивом).
«Перефразируя Пушкина — угораздило меня с душою и талантом родиться на Урале (смеется). Мне действительно повезло. Потому что попал я в то самое время и в то самое место — в уральскую зону конца 70-х — начала 80-х прошлого века».
В этой уральской зоне тогда творили Вольховский, Шрайман, Тучков, Виндерман. В Уфе, на малой родине Германа Варфоломеева, жил и работал Владимир Михайлович Штейн. Ученик Образцова, он проходил стажировку в Театре на Таганке у Любимова, потом организовал московский театр «Волшебная лампа».
«Спектакли Штейна в уфимском театре были феноменальными...»
Несмотря на обилие театров в столице Башкирии — оперный, знаменитая Башкирская драма, Русский драматический — особой популярностью пользовался театр кукол. В середине 1970-х в нем уже начали ставить спектакли для взрослого зрителя. Кроме того, уфимские кукольники получили новое здание. Конечно же, горожанам было интересно побывать в новом театре. Одноклассники Германа Борисовича, которым посчастливилось посмотреть кукольные спектакли, с восторгом, наперебой рассказывали об увиденных ими чудесах.
«Я как раз оканчивал школу, мне было лет 15-16. Однажды увидел в газете, что идет спектакль «Божественная комедия». А мы все знали «Божественную комедию» в постановке Образцова, ее показывали по телевизору. Стало интересно. «Лишние билетики» начинали спрашивать уже на остановке. В кассе билетов не было. Так первый мой поход в театр оказался неудачным. А спектакль, который я потом все-таки увидел, да, действительно ничуть не уступал образцовскому».
В то время в некоторых театрах делали просто перенос образцовского спектакля, с тем же решением, с теми же куклами. Штейн предложил свою трактовку, совершенно самостоятельную версию, что, конечно же, впечатлило будущего актера.
«А еще в уфимском театре шла пьеса «Не бросай огонь, Прометей» великого Мустая Карима. По воздействию на зрителей спектакль поднимался до высот античной трагедии. Был знаменитый «Белый пароход» по Чингизу Айтматову, который очень высоко оценил Сергей Образцов. Комедия «Чертова мельница»... Ну, и «Маленький принц». Это была такая фантазия на тему жизни Экзюпери, где в конфликте столкнулись художник и смерть».
А потом однажды Герман Варфоломеев прочитал газетное объявление о конкурсе в театре кукол на замещение вакантной должности артиста вспомогательного состава.
«Пришел. Мне сказали, надо почитать. Прочитал, спел, станцевал. И меня взяли — вот так я в театре оказался».
С тех пор и завертелась театральная жизнь. На вопрос, что же так впечатлило в театре кукол, определив решение связать с ним всю жизнь, Герман Борисович отвечает, не задумываясь:
«Это масштаб личности Штейна, художника, творческого лидера, который сумел создать совершенно уникальную труппу, чудесную ауру вокруг своего театра. Они все были органичными. Они играли все — и высокую трагедию, и сатиру, все, что угодно. Я долго потом в других театрах кукол не встречал труппы, равной той, которая была в Уфе...»
Одним из самых ярких событий того времени стала поездка в 1982 году в Венгрию на международный фестиваль в город Печ.
«На фестивале я посмотрел то, чего не показывали тогда по телевизору, не было записей на видеомагнитофонах. Да и театр кукол в нашей стране на тот момент не дотягивал до уровня, который был за границей. В Венгрии на фестивале я увидел потрясающего американского кукольника Эрика Басса, у которого маленькие куклы философствовали, брали в руки разные предметы, жили своей жизнью. У нас таких систем еще не было. Потом парадоксальный японский театр. Один из номе ров назывался «Хиросима». Две куклы — мальчик и девочка в кимоно. Мальчик чем-то оби дел девочку, она заплакала, он ее пожалел. Возникали какие-то забавные и трогательные отношения. Потом — раз! — и они пропали. Просто никого. И от осознания того, что это и есть Хиросима — когда люди были, и их вдруг не стало — становилось реально жутко».
Проработал Герман Варфоломеев в уфимском театре кукол два года. Понял, что надо двигаться дальше, получать профессиональное образование. Пришел поступать целенаправленно — на кукольника. Спрашиваю, что чувствовал молодой абитуриент, когда переступил порог театрального института?
«Наверное, как-то нагло звучит, но у меня была уверенность, что поступлю легко. Так оно и получилось. На последнем туре наш завкафедрой Борис Петрович Сорокин дал мне задание сделать кукольный трюк. А как его показать без куклы? Связи с театром не было, никаких кукол я с собой не привез. А у меня был зонт на случай дождя. И я придумал такой этюд, назвал его «Человекзонт». Это такая история про человека, который отгораживается своим зонтом — от жизни, от людей, которые все для него посторонние. И, в конце концов, вместо головы у него остается закрытый зонт».
Вспоминая студенческие годы,Герман Борисович признается:
«Иногда интересней специальных, профессиональных предметов по мастерству были лекции по истории театра, по истории литературы. Читали Яков Соломонович Тубин, Лариса Давыдовна Немченко, Владимир Гаврилович Бабенко, Олег Алексеевич Петров. Эти люди реально развивали нам мозги. У свердловской театральной школы база по общегуманитарным дисциплинам всегда была на очень высоком уровне».
А первым спектаклем для актера Варфоломеева в тогда ещё не Екатеринбургском — Свердловском театре кукол был спектакль «Сказка о Попе и работнике его Балде», где сыграл сразу двух персонажей.
«Я играл старого беса. И в этом же спектакле в финале, уже не кукольным героем, а в живом плане выходил в роли Попа. И черт, и поп. Такой вот идейный разброс».
Наиболее важные для себя роли Герман Борисович связываетв первую очередь с режиссером:
«Масштаб личности режиссера определяет уровень роли. Сейчас, конечно, я под впечатлением от спектакля «Гоголь.Трипих» Игоря Казакова. Ранее это был спектакль Олега Жюгжды «Ромео и Джульетта». Ну, и конечно, режиссер Владимир Гаранин. Его авторский философский поэтический театр. На втором году моей работы в нашей труппе я сыграл Волка в его постановке «По зеленым холмам океана». Как сказал в ту пору свердловский, а теперь московский критик Сергей Маргулис, этот спектакль — в хрестоматии русского театра кукол. В целом, все постановки Гаранина стоят того, чтобы их помнили. И «Аладдин», и «Белогрудка» по Астафьеву, где собака вешалась на собственной цепи, и «Чемодан чепухи» Петрушевской. Потом был период Борока и Плотова. «Страшилки, или Веселая жуть», «Картинки с выставки» и «Дон Жуан». «Картинки», кстати, до сих пор идут...»
— Кукольник — универсальный актер. Кукловождение, пластика, игра на музыкальных инструментах, вокал и т. д. и т. п. Что из этого можно назвать самым важным, самым главным?
Варфоломеев рассмеялся:
«Назвался груздем — полезай, куда следует. Актер, если выходит в живом плане работать, то должен быть, так сказать, в полной амуниции. Всегда задавался вопросом: зачем люди, крепкие и здоровые мужики, например, идут работать в театр? Что ищут? Зачем им надо выходить на сцену и показывать себя, рассказывать о чем то? Может, это потребность быть другим? Или поиск каких-то иных смыслов? Не нахожу ответа до сих пор... Я вот в детстве клоуном хотел стать. Мне нравилось смешить людей. Но, думаю, что был бы и неплохим врачом. Может быть...»
Театр кукол — это всегда волшебство, всегда момент Вот кукла — неживая материя, и вдруг она оживает. На этот счет Герман Борисович говорит:
«Представьте, сидит актер в тишине напротив куклы в человеческий рост и обматывает ее бинтом. Долго, подробно, заботливо. И это продолжается несколько минут, и завораживает. Ты понимаешь, что это неживая материя, кукла, а человек ее бинтует. Это какой-то высший уровень взаимоотношений двух любящих сердец. В конце концов, я начинаю чувствовать комок в горле. Я испытываю то, что, может быть, называют катарсисом. Настолько это простое, проще не бывает, зрелище, пронзает меня до глубины души...
Резо Габриадзе, один из создателей театра марионеток в Грузии, сказал однажды, что кукольник — это тот, кто куклу своими руками сделал. Потому что так рождается связь создателя и предмета, который он одушевляет, оживляет, наделяет чудодейственной силой воздействовать на умы и сердца. Трудно с этим не согласиться. Наш театр — это коллектив. Полномасштабные спектакли, как, например, «Дон Кихот» Виктора Плотникова, очень трудно создать одному человеку. Театр — не только режиссер, художник, актеры. Это и бутафоры, и декораторы, и осветители, и звукорежиссеры, много кто. Надо просто, чтобы люди любили свое дело. И тогда результат гарантирован. Искусство рождается в любви. Когда это есть, все в порядке и на сцене».
В новом, 2023 году заслуженный артист России Герман Варфоломеев отметит еще одну значительную дату — 35 лет служения в Екатеринбургском театре кукол. За это время им сыграно ни много, ни мало — 100 ролей! Роль Акакия Акакиевича в спектакле «Гоголь. Триптих» стала юбилейной — сотой.
