О ЧЕМ МОЛЧИТ МАРИОНЕТКА?
Развлекать детей — далеко не все, на что способна кукла
На меня смотрят два черных глаза. На лице ехидная улыбочка. Волосы всклокочены, на щеках синие разводы. — Уууу, я тебя заморожууууу, — страшным голосом говорит мне чудище. А я не боюсь, потому что знаю: от стужи меня спасут братья из сказки «12 месяцев».Вообще, персонажи Екатеринбургского театра кукол и не на такое способны. На что еще — в нашем репортаже из «уральской кукольной кладовой».
Злободневные, острые темы, которые смело обсуждали на русских ярмарках самодельные «петрушки», должны были уйти на второй план. Зрителя надобно удивить незатейливой игрой и простеньким, увлекательным сюжетом.
Слово художника
В нынешнем репертуаре Екатеринбургского театра кукол на равных правах существуют спектакли и для взрослых, и для детей. Для того чтобы с помощью кукол рассказывать горожан самые разные истории, задействованы силы 117 сотрудников, треть из которых скрыты за кулисами и неизвестны зрителям. Порой гости даже и не догадываются о том, что за стенкой зала существует не только буфет или гардероб, а целое производство, благодаря которому на сцену выходят Садко, Алиса, Пиноккио и десятки других персонажей.
— У нас действует полный производственный цикл — от этапа творческого замысла до премьерного показа, — рассказывает Людмила Шегал. — Для того чтобы создать все необходимое для спектакля, работают сотрудники четырех цехов: бутафорского, где создаются макеты кукол из папье-маше, столярного — здесь изготавливаются крупные декорации, конструкторского, в котором формируется вся механика, и швейного, где шьются костюмы как для актеров, так и для кукол.
— Сейчас мы делаем куклы для спектакля «Сказки из коляски», — не отрываясь от работы, говорит заведующий конструкторским цехом Владимир Овсяников. На большом столе разложены эскизы, части будущих кукол и множество инструментов.
— Где нужно учиться, чтобы делать таких персонажей? — интересуюсь у мастера.
— Не знаю. Я с улицы пришел, — улыбаясь, отвечает Владимир Борисович. — В 1997 году, когда была безработица, узнал, что освободилось место конструктора, пришел, меня взяли. С тех пор постоянно и учусь. У меня были учителя хорошие, всегда помогали, секретов не таили.
Несмотря на то, что «перчаточные» куклы считаются самыми простыми в изготовлении, Владимир Овсяников уверяет, что даже такие макеты могут быть очень сложными.
— Если нужно сделать так, чтобы подвижны стали даже самые мелкие детали — зашевелись пальчики или, скажем, открывались глаза, то времени на ее изготовление уйдет значительно больше, чем на конструирование марионетки. Режиссер ставит перед нами разные задачи, и нужно всегда думать, как лучше сделать ту или иную куклу.
Озадачивать мастеров, к слову, тоже работа не из легких. Не каждый театральный художник, определяющий всю творческую концепцию постановки, может быть художником по куклам. Это редкая профессия, которую можно получить, окончив лишь Санкт-Петербургскую государственную академию театрального искусства. Так сложилось, но выпускницей именно этой академии, а также Свердловского художественного училища им. Шадра, факультета искусствоведения и культурологии УрГУ им. А.М. Горького является главный художник нашего театра кукол Юлия Селаври.
Недетский жанр
— То, что театр кукол работает сугубо для детей и является этакой фабрикой развлечений, — стереотип, заложенный Сергеем Образцовым (первый директор московского Государственного академического центрального театра кукол, ныне имени С.В. Образцова), — поясняет специалист по международным связям Екатеринбургского театра кукол Людмила Шегал. — Хотя сам Образцов иногда позволял себе ставить серьезные постановки, в том числе и пародийно-сатирический «Необыкновенный концерт».
— Исторически складывалось так, что во всех странах театр кукол появлялся тогда, когда ценности предыдущей эпохи запрещались, — продолжает Людмила. — Например, с появлением христианства языческие обряды ушли в карнавальность, которая была в выступлениях «Петрушки». В Японии театр кукол возник тогда, когда запретили человеческие жертвоприношения. Жизни с этого времени стали «лишать» только в театре, и это послужило основой для формирования одного из самых интересных и самобытных театров мира. Еще сто лет назад с помощью кукол можно было говорить о том, за что несколько десятилетий спустя актеров драматических актеров могли уволить и сослать в другой город. И развлекательный формат, закрепленный за театром кукол во времена СССР, был режиссерам даже на руку. Они подвергались не столь сильной цензуре, как в других жанрах, и иногда показывали далеко не детские спектакли.
В этом плане до определенного момента везло и местным режиссерам. В 1964 году, когда театр получил свое собственное здание на улице Мамина-Сибиряка, были поставлены спектакли по пьесам «Недоросль» Фонвизина, «Ревизор» Гоголя, поэме «Баня» Маяковского, комедии «Сирано де Бержерак» Ростана. Но главному режиссеру тех лет Роману Виндерману подобная смелость не сошла с рук. В скором времени он был «выслан» из столицы Урала работать в Томск.
Дерни за ниточку
На сегодняшний день в театре «играют» четыре типа кукол — «перчатки», тростевые, управление которыми происходит с помощью специальных тростей, планшетные — плоские куклы, которыми руководят несколько человек, каждый из которых отвечает за определенную часть тела, и марионетки. Последние считаются самыми сложными в манипуляции. В театре есть уникальные куклы, управляемые с помощью 18 нитей. Например, в спектакле «Иллюзион» два подобных персонажа соединялись во время танца в один, и все это выполнялось руками одного актера.
— Бывает так, что тип кукол выбирается в зависимости от спектакля, — поясняет заведующая реквизиторским цехом Галина Мамаева. — Например, в «Алисе в стране чудес» есть персонажи Труляля и Траляля — два пузатых маленьких человечка. Их мы показывали с помощью тантамарески. Надевали на актеров специальные ножки, и получались пухлые карлики (отметим, что спектакль стал лауреатом конкурса, проводимого местным интернет-порталом в номинации «Лучший театральный проект»).
— Но, к сожалению, не все постановки адекватно воспринимаются зрителем, — сетует Людмила Шегал. — Недавно мы поставили «Пиноккио», который спровоцировал неожиданный скандал. Родители, не обращая внимания на то, что на афише написано «сказка по произведению Карла Коллоди, с ограничением 8+», вели на спектакль трехлетних детей. Мы объясняли, что это не «Буратино» Алексея Толстого, в постановке рассказывается о смерти, и рассчитана она на школьников. Родители не слушали, уверяли, что их малыши самые продвинутые и подготовленные, а после спектакля звонили и говорили, как мы можем такое показывать маленьким детям. А мы ведь предупреждали… Мы стремимся расширять наш репертуар и делаем спектакли для разных зрителей. Печально от того, что зритель сам не всегда хочет видеть что-то еще кроме простенькой истории и незамысловатых характеров.
