НЕЗЛОБИВЫЙ В КРОКОДИЛЯТНИКЕ
«Башмачкин» - кукольный спектакль в той же степени, в какой и драматический
ПРЕМЬЕРА «Башмачкин», где действуют 26 героев, готовилась Николаем КОЛЯДОЙ специально к фестивалю «Петрушка Великий». Вместе с ним трудились 15 актёров, 6 художников-скульпторов по куклам и один художник-сценограф Андрей МЕЛЕНТЬЕВ.
Драматург, драматический режиссёр Коляда впервые поставил спектакль в екатеринбургском Театре кукол. И, как стало ясно после просмотра, его дебют «Башмачкин» — кукольный спектакль в той же степени, в какой и драматический.
...Высоко над сценой распахнуто в небо окно. В той вышине когда-то пел Соловей из одноимённого спектакля нашего театра. Теперь вновь пригодилось: чтобы было откуда сыпаться снегу, чтобы было куда улетать душе.
У драматурга Олега БОГАЕВА жизнь героя начинается с ограбления. Его рвение переписчика в департаменте, подмигивающего каждой выведенной букве, осталось у Гоголя. В тексте пьесы точка отсчёта фантасмагории — утрата Шинели. Не как вожделенного предмета одежды и статусного знака, а с заглавной буквы — как живого близкого существа.
У Коляды в начале спектакля Башмачкин уже умер. А дальше — он там, где Невский проспект можно разместить на одеяле и зажечь фонари, и погасить. Где под огромной простынёй, наброшенной на многофигурную толпу, проступают лица, словно лики ангелов на фоне «Сикстинской мадонны». Может, это и есть «тот свет».
В центре сцены на кровати покоится Незлобивый (так с греческого переводится имя Башмачкина — Акакий). Обморозился, избит, забинтован мумией до макушки. Отмучился. В руках вместо свечи столбик уличного фонаря, а вокруг разудалые поминки. Наливай да пей.
Белые, в саваны закутанные персонажи поминают гоголевскими словами усопшего. И напоминают то ли червей с огромными жадными ртами, то ли черепах, лишившихся панциря, то ли того крокодила, которого, по слухам, недавно видели в Фонтанке. Персонажи вне цвета — альбиносы, лишь носы и губы пламенеют. Нескончаемая снежная северная ночь. С одной стороны, альбиносу на фоне снега легче исчезнуть, с другой — лишь в темноте его и заметишь. На поминках первая фраза: «А родился он против ночи...». В том смысле, что в ночь на 23 марта. Вся же дальнейшая история подтверждает иной смысл: он против ночи, ночь против него. Тёмной ночью, когда не горели фонари, у Башмачкина отняли цвет жизни.
Эти бледные «крокодилы», обитатели Петербурга от низов до верхов, сами признаются, что крокодил для них существо душевное, что они больше в крокодила на Фонтанке верят, чем в промышленность. Что им какой-то там Башмачкин, безумно влюблённый в Шинель. Безответен стон Незлобивого в ночи: «Я ведь брат ваш...». Крокодил крокодилу крокодил, а человек ему не брат.
Башмачкин (Олег ЯГОДИН) единственный из персонажей — не кукла. «Маленький человек» в спектакле парадоксально становится персонажем крупнее многих. Обычного роста герой в «живом плане» смотрится Гулливером. «Маленький» Башмачкин — как ребёнок среди игрушек. Только дети способны так беззаветно полюбить тряпичное нечто, переживать за него, бояться, что оно попадёт в чужие руки. По-детски отчаянно Башмачкин проклинает нового хозяина Шинели. И страдание Незлобивого аукается смертью тем, кто способен только на злобу, кто жрёт, не замечая, как хрустят кости, как пищат от боли зажёванные мощными челюстями страницы рукописи.
Шинель (Наталья ГАРАНИНА) — не человек, не «крокодил», но она и не кукла, хотя её сценическое существование происходит по всем законам кукольного жанра. То маленькая, игрушечная, с нежным шелестящим голоском: «Башмачкин, Башмачкин!...», то нормального 46-го отечественного размера. Она одна, кто согреет и утешит в холоде ночи своего Незлобивого. Маленькая не обидит маленького. Вот она плачет и становится огромной, как слон. Потому что их общее с Башмачкиным горе разлуки такое же пребольшое. Им некого больше любить в «крокодильем» мире.
После всего они встретятся. И цвет вернётся. Рыжий Башмачкин, подхваченный на руки актёрами в «чёрном кабинете», легко, словно кукла, пойдёт по воздуху над сценой. А глаза ему закроют шинельными пуговками. Бедные «крокодилы» — у них ночь длится.
Екатерина ШАКШИНА
ВЕЧЕРНИЙ ЕКАТЕРИНБУРГ, № 207 (14453), 12 сентября 2008 г..
