КРУЧЕ НАС – ТОЛЬКО КИНО!
Интервью с главным художником Театра Кукол Юлией Селаври.
Главный художник Екатеринбургского Театра кукол Юлия Селаври – представитель творческой династии в третьем поколении, соединившая в своей работе изобразительное и театральное искусство. Ее куклы и декорации могут восхищать, пугать, завораживать, но никого не оставляют равнодушными.
Бродят ли куклы ночами по коридорам театра? Что открылось режиссеру Олегу Жюгжде в гробницах королей? Как черепа проявляют характер и где оживают черные кролики? Зачем российские куклы ездят в Италию и почему игнорировать возрастной ценз к спектаклям – опасно? Театральные легенды и реалии от Юлии Селаври – в интервью порталу TeenStyle.
Юлия Владимировна, в какой момент Вы решили, что свяжете свою профессиональную деятельность с кукольным театром?
Для меня этот вопрос даже не стоял – я практически выросла за кулисами. Если меня не с кем было оставить, мама брала меня в театр, где работала художником-скульптором. Потом она преподавала в Театральном училище, и я часто проводила вечера в кабинете технологии. Кроме того, родители сотрудничали со Свердловской телестудией. Если помните, была целая серия кукольных мультфильмов «Лесные сказки» про зайку Петю. Меня брали на съемки. Во время учебы в художественном училище на оформительском отделении у меня тоже было несколько работ, связанных с использованием театральной куклы. Когда в 1992-м мы пришли в театр работать над спектаклем, и я зашла в бутафорский цех, почувствовала себя так, будто вернулась домой.
Ваши с родителями представления о Вашей будущей профессии изначально совпадали?
После училища я хотела поступать в ЛГИТМиК (Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии – TeenStyle), но родители отговорили – мама считала, что для работы в театре у меня слишком максималистский характер. Меня попытались направить в другую сторону, и я закончила факультет искусствоведения и культурологии УрГУ. Долго работала художником-оформителем. Так случилось, что в 92-м в Театре кукол как-то одномоментно уволился весь бутафорский цех, и нам, по старой памяти, позвонили, предложили поработать. Мы заключили договор с театром на подготовку постановки «Ночь перед Рождеством». После сдачи спектакля нам предложили остаться в театре. Позже я стала заведующей постановочной частью, потом художником-постановщиком, главным художником. Я все-таки поступила и заочно окончила ЛГИТМиК, который сейчас стал Санкт-Петербургской Академией театрального искусства.
В школьном возрасте Вы уже серьезно занимались художественным искусством?
Выбора у меня не было, так как родители – художники, а у меня были способности. В 5 классе меня привели в художественную школу, мотивируя тем, что надо развивать свой дар. В общеобразовательной школе это воспринималось без должного понимания. В те времена – конец 70-х – начало 80-х – было принято отдавать детей в музыкальную школу и спортивные секции, а художественную школу мало кто принимал всерьез. Тех, кто ходил на спорт и на музыку, при необходимости легко отпускали с уроков, а тем, кто посещал «художку», говорили – сидите, учитесь. Это было странно, потому что в секции и музшколы многие ходили просто для общего развития, а у нас это впоследствии переросло в профессию. Так продолжалось практически до 8 класса, пока мама категорично не настояла на том, чтобы школьные учителя изменили свое отношение к моим дополнительным занятиям.
Как проходит Ваш стандартный рабочий день в театре?
У меня нет стандартного дня. Например, вчера в кабинете обвалился потолок. Я должна была заниматься чертежами к спектаклю, а у нас ЧП. Понятно, что в такой обстановке я беру работу и иду домой – сижу ночью, куда деваться… Случаются и другие проблемы. Сейчас у нас сложилась ситуация, нестандартная для театра кукол. По какой-то причине директор решил, что цеха должны существовать отдельно от главного художника. Подобное в театрах не принято, тем более, в театрах кукол. Театр кукол – это искусство крайне визуальное, и от художника зависит большая часть того, что происходит на сцене.
Иногда приходится полностью придумывать биографию персонажа, чтобы понять, какой у него будет образ. Теоретически, главный художник – должность административная, он контролирует всю производственную часть. Работой со спектаклем занимается художник-постановщик – это уже не должность, а профессия.
Как рождаются театральные куклы?
Процесс создания куклы включает в себя работу бутафора, швейного и конструкторского цехов. Я делаю эскиз и чертеж в натуральную величину. Затем, на техсовете мы обсуждаем «начинку» – какой у куклы должен быть функционал, какие у нее задачи, чего от нее хочет режиссер, что она может и не может себе позволить. Цеха предлагают вариант, который будет максимально соответствовать поставленным задачам. Дальше все это дело обсчитывают, и будущая кукла начинает путешествие по цехам.
Сначала – бутафорский цех, где создается база: если это головка из папье-маше, значит – лепка, отливка, выклейка, сборка и так далее. Потом кукла идет в конструкторский цех, где, применительно к человеческой конституции, создается ее скелет. Затем она возвращается в бутафорский, где обрастает «мясом» - набирается корпус, объемы. Далее – в швейный цех, где ее обшивают. Расписывать куклу мы стараемся уже на финишном этапе.
«Одушевление» куклы происходит уже на сцене?
Постановка пьесы в любом случае зависит от видения конкретного режиссера, ведь его цель – выразить через спектакль свои мысли, что-то наболевшее. Соответственно, характеры кукол закладываются с учетом не только сценария, но и пожеланий режиссера, при этом, художник и актеры тоже вкладывают что-то свое. При создании куклы для художника важно выдержать определенный баланс. Нельзя делать ее слишком простой, иначе артисту будет нечего играть. По той же причине, не рекомендуется перенасыщать куклу. Как мне в свое время сказал мой мастер: «Юля, про таких кукол говорят: «хорошая работа художника», потому что больше там делать уже нечего». Важно сделать куклу так, чтобы оставить артистам поле для творчества.
Спектакль «Ромео и Джульетта» произвел настоящий фурор и был оценен как зрителями из разных городов России, так и критиками. В прошлом году он стал лауреатом областного конкурса «Браво!» в номинациях «Лучший спектакль в театре кукол», «Лучшая работа художника в театре кукол» и завоевал приз зрительских симпатий «Роза ветров». Расскажите, как создавались столь необычные куклы для этого спектакля?
До начала работы над спектаклем мы с режиссером лично не встречались, но вступили в переписку. Олег Олегович Жюгжда рассказал, как когда-то, еще в молодости, он был в Польше в гробницах королей. Именно там к нему пришло понимание, как могла себя чувствовать Джульетта, когда проснулась в склепе. Объяснил, что хочет создать атмосферу, близкую тем его ощущениям – то ли часовни, то ли гробницы. Так мне было задано направление образного решения.
Он порекомендовал посмотреть работы Хосе Гваделупе Посада и Хосе Де Риберы – художников, работавших по изобразительному ряду в духе danse macabre: «пляска смерти», скелетики разные. Естественно, я закопалась в историю всех этих мексиканских карнавалов. Пока копала, обнаружила массу очень интересных вещей, причем, зарылась даже дальше, чем Олег предполагал. Когда я начала задавать ему вопросы, он меня поначалу даже не понял, и сам стал копать еще глубже. Все эти захоронения, капелла Капуцинов, полностью построенная из костей… Насмотрелась я многого, не дай бог, ночью приснится.
Как удалось сделать героев такими разными и живыми, ведь все черепа похожи друг на друга, а мимики у костей не бывает по определению?
Создавая эскизы, я понимала, что сделать черепа разными – главная задача. Кукла, как опять-таки учил меня мой мастер, это, в первую очередь, характер. Пришлось, исходя из характеров кукол, что-то придумывать, учитывая, в том числе, половые особенности – женские и мужские черепа отличаются по форме и массе, думать над способами выражения мимики и так далее. Когда ко мне зашел коллега, очень удивился, как вообще можно работать с черепами, ведь для черепа совершенно нереально выразить свой характер, у него даже мимики нет! Посмотрев эскизы, он сказал, что это даже не черепа, а, скорее, люди с гримом черепов. На самом деле, Театр кукол – это единственный театр, в котором нет грани между возможным и невозможным, в этом плане круче нас, наверное, только кино.
Происходили ли с вашими куклами какие-нибудь мистические истории?
Лично у меня таких историй не было. Но люди во все времена нагружали куклу разными мистическими смыслами. Глаза – зеркало души, и, чтобы скульптура не ожила, в Древнем Египте, например, их делали с одним глазом.
В отношении театральных кукол существует поверье, что, если кукла, особенно отрицательный персонаж, долго не задействована в работе, она начинает излучать отрицательную энергетику. На сцене она, якобы, отрабатывает свою энергетику через артиста, а без работы начинает существовать самостоятельно, и бог знает, что у нее там может накопиться.
У нас, конечно, шутят, что куклы по ночам по коридорам шастают, но я часто задерживаюсь в театре допоздна, а на гуляющих кукол ни разу не наткнулась. Я к этому спокойно отношусь. Например, у меня дома долгое время стояла кукла, которую я делала, когда училась в институте. Знакомые пугались, когда ее видели, и спрашивали, как я могу находиться с ней в одном помещении? Но для меня это совершенно нормально. Ведь это мое – что оно может мне сделать?
Поделитесь впечатлениями о выставке российских кукол в Испании, в которой принимал участие Екатеринбургский Театр кукол.
Ежегодно в Стране Басков, в городе Толоса проходит международный фестиваль кукол. В рамках фестиваля существует проект, посвященный искусству театра кукол какой-нибудь страны; в нашем случае это была выставка «Окно в театр кукол России». От России было выбрано три театра, которые представляли разные временные отрезки.
Истоки кукольного театра показывал Театр Образцова, который привез очень много старых музейных кукол. Кстати, удивительное дело, но в образцовском театре до сих пор живут спектакли, которые создавались почти при его основании. Они достают эти старые куклы, реставрируют их и все еще с ними работают. Причем, эти спектакли из года в год остаются востребованными! Второй театр – воронежский, демонстрировал 60-70-е годы. Естественно, они привезли «Мертвые души», потому что этот спектакль очень прозвучал в свое время. Нашему театру оказали честь, пригласив показать современный период.
Как вы относитесь к тому, что в кукольный театр приводят совсем маленьких детей? Насколько важно для родителей учитывать при выборе спектакля заявленный авторами возрастной ценз?
Ужасно раздражают мамочки, которые приносят на спектакль грудничков и с криками: «мой ребенок гениальный» тащат их в зал. Ну не может грудной ребенок адекватно воспринимать театр, это уже доказано психологами! Не надо водить на спектакли ребенка до трех лет – он может испугаться, именно из-за живости восприятия. Он считает куклу живой. Вы можете его напугать на всю оставшуюся жизнь, и такие случаи были. Тем более, наш зал для малышей – небольшой, и все действие происходит очень близко к зрителю, а то и при его участии.
С какого возраста можно смотреть «Ромео и Джульетту»?
Когда на этот спектакль приходят 12-летние и даже, как ни странно, 9-летние дети с родителями – это одно восприятие. Как правило, такие дети приходят подготовленными. Совершенно другое, когда к нам приводят старших школьников целыми классами. В сценарии есть достаточно откровенные тексты – подростки уже все хорошо понимают, и у них начинается некое позерство друг перед другом – пихание в бок, хихиканье…
Все зависит от внутренней культуры. Если подросток идет на спектакль осознанно, с родителями или с такими же, как он, друзьями-гуманитариями, у которых мозги работают в правильном направлении, все нормально. Когда же ведут, так называемого «организованного зрителя» из общеобразовательных школ – это застрел. Мне очень жаль наших актеров, потому что именно на этом спектакле они работают в прямом контакте со зрителем, а это тяжело.
Сначала спектакль «Ромео и Джульетта» был заявлен у нас как «12 +», потому что мы с ним попадали в программу «Спектакли для детей и подростков». Но приехал режиссер и сказал: «Вы что, какие 12+?! 16 и точка!». Сейчас на сайте театра постановка заявлена как «16+», но я считаю, что продвинутым в культурном отношении детям, если они приходят с родителями, можно смотреть его уже с 6 класса. Тем более, в произведении затрагиваются серьезные проблемы – сейчас, к сожалению, очень актуальна проблема подросткового суицида…
Какие еще спектакли нашего Театра кукол Вы порекомендовали бы подросткам?
Для тех, кто постарше – «Маленькие трагедии» Пушкина, «Чайка» Чехова, мистическая фантасмагория «Бобок» по Достоевскому, «Картинки с выставки». Средним и старшим школьникам будет интересна «Алиса», которая явно не для малышей, потому что там страшилки. Спектакль «Пиноккио» заявлен как «8+», и дошкольников на него водить не стоит – им будет непонятно и страшно. Там и гробики, и черные кролики… Из-за этих гробиков у нас и скандалы были, потому что «сумасшедшие мамаши» не смотрят на возрастной ценз и приводят детей на «Буратино». А это совсем другая история.
Когда я преподавала в Художественной школе, в нашем репертуаре шел спектакль «Пиноккио» режиссера Владимира Гаранина. По сути это была история о блудном сыне. Я водила своих учеников, пятиклассников, на этот спектакль. Перед просмотром мы немного проговорили о том, что им предстоит увидеть. Дети вышли из зала какими-то просветленными, другого слова не подобрать: «Юлия Владимировна, а мы и не думали, что в Театре кукол ТАКОЕ может быть!». Так и со многими другими спектаклями. Моя 28-летняя подруга вышла со спектакля «Кошкин дом» в полнейшем шоке. Призналась, что ей даже в голову не приходило, что в этом произведении двойное дно. Когда просто читаешь книгу, восприятие одно, а с визуальным рядом и режиссерской подкладкой, с работой художника даже самые привычные произведения раскрываются с новой стороны.
Каковы творческие планы театра?
Новый сезон официально стартовал 1 октября новым спектаклем «Василиса Прекрасная» Это постановка питерских авторов, лауреатов «Золотой маски» режиссера Петра Васильева и художника-постановщика Алевтины Торик. Спектакль на планшетках, то есть, герои – мягкие набитые куклы, которые управляются руками артистов.
К Новому году готовим спектакли «Кукольный город» и «Карлсон, который…». Спектакль о Карлсоне – это сказка для детей от 5 лет, но в любом случае, в каждой нашей постановке закладывается своя философия. Мы всегда стремимся к тому, чтобы спектакль, даже рассчитанный на малышей, был интересен и детям, и взрослым. Если для детей это будет спектакль о Карлсоне, то для взрослых это – история Фрекен Бок. Также, к новогодней компании мы готовим спектакль для маленьких «Разноцветные сказки», который будут ставить питерский режиссер Анна Иванова-Брашинская и художник из Франции Саша Полякова.
Уже есть планы на будущий сезон, на вторую половину 2016 года. Олег Жюгжда с художником Екатериной Трифоновой будут ставить спектакль по Андерсену «Братья лебеди», а мы с Евгением Владимировичем Сивко планируем постановку для большого зала «Халиф Аист». Кроме того, в будущем году у нас снова ожидается фестиваль – уже есть очень интересные заявки. Планов у нас, как всегда, выше крыши!
Справка:
Юлия Селаври:
- Главный художник Екатеринбургского Театра кукол;
- Член Союза художников России;
- Председатель секции художников театра и кино Свердловского регионального отделения ВТОО СХР:
- Более 50 постановок в театрах Екатеринбурга и области;
- Множество премий и наград, включая специальный диплом «Браво!» за работу над спектаклем «Маленькие трагедии».
- Участник российских и международных выставок;
- Ряд работ Юлии Селаври находится в Екатеринбургском музее изобразительных искусств и частных коллекциях в России, Канаде, Израиле. Член СТД РФ (ВТО).
