ДОБРОЕ СЛОВО И БАБЕ-ЯГЕ ПРИЯТНО
Первой премьерой первого октября 84-го сезона в Екатеринбургском театре кукол стала старая-старая сказка. С этой сказкой росли и выросли бабушки и дедушки, мамы и папы нынешних малышей от пяти лет, которым и предназначен новый спектакль. Да и не только взрослым современникам она известна с детства, а многочисленным поколениям детей всех времен и Руси, и России — «Василиса Прекрасная». Рассказана-пересказана, читана-перечитана, экранизирована в игровом кино и в анимации. Сказка настолько внутренне богата и обаятельна, что к ней невозможно не возвращаться — читателем ли, кинозрителем или зрителем театральным. А режиссерам, художникам, артистам, ставящим и играющим спектакли для детей, возвращение-обращение к ней на роду написано, как Бабе-яге прописка в избушке на курьих ножках.
Новая «Василиса...» (пьеса Екатерины Черняк) сохраняет вечный сказочный сюжет с поиском невест, с заколдованной в лягушку красавицей, со злодеем Кощеем и храбрым его победителем Иваном-царевичем. И все-таки здесь многое по-иному — и жанр, и интонация. Режиссер-постановщик Петр Васильев и художник Алевтина Торик (оба из Санкт-Петербурга, оба — лауреаты премий «Золотая Маска» и «Золотой софит») решили представить сказку на незнакомом таким маленьким зрителям театральном языке.
На сцене открывается веселая ярмарка с пестрыми флажками, высокими флагштоками и деревянными домиками с прилавками, которые легко превращаются в миниатюрные подмостки для кукольного представления. Здесь театр возникает в театре, и артисты — Анна Молчанова, Степан Роскош, Александра Шолик, Наталья Елисеева, Валерий Полянсков и Валерий Бахарев — сначала перевоплощаются в скоморохов, потом скоморохи — в персонажей. Перед представлением ватага скоморохов (три парня, три девушки) азартно спорит, какую сказку рассказать, кому кого играть, а сами и пластикой, и одежкой, и круглым ярким румянцем на щеках напоминают ожившего «короля ярмарок» Петрушку над ширмой бродячего кукольника. Иван-царевич здесь «просто Ваня», царь-батюшка говорит тоненьким, совсем не царственным голоском, а все они в кукольном образе (планшетные куклы) похожи на плоские диванные подушки с наивными физиономиями.
Здесь нет откровенных злодеев, за исключением Кощея, который, будучи тантамареской (кукла-«кентавр» с кукольным телом и живым лицом), обращается то страшным скелетом, то Змеем Горынычем солидного (очень смешного) телосложения. И Меланья с Анфисой, купеческая и боярская дочери, совсем не злые — просто глупые неумехи. Сброшенную красавицей лягушачью кожу царевы невестки не сжигают от злобной зависти, как в старой сказке, они делят ее на две части — как средство для достижения собственной красоты, которым, по их мнению, пользовалась Василиса. И братья «просто Вани», и их невесты искреннепереживают за него и Василису, когда узнают, в чем же, собственно, дело, какие испытания им предстоят. Даже Баба-яга — тоже тантамареска на курьих ножках — оказывается, нуждается в сочувствии, в добром слове. И добром отвечает «просто Ване» на его бесхитростную и бесстрашную доброту — помогает.
Скоморошина-сказка «Василиса Прекрасная» полна веселых импровизаций, хороших актерских шуток. Дети с удовольствием включаются в происходящее на их глазах сказочное приключение, которое может счастливо закончиться — как в сказке. А может и не так. Когда посреди кульминационной сцены победы над Кощеем волшебный меч чуть не выпал из рук героя, раздался сочувственный вопль маленькой зрительницы: «Ванечка!..», и весь зал дружно ахнул, замер — а вдруг?.. Мне кажется, это комплимент создателям, в сущности, очень простого, не претендующего на «событие» спектакля — если известная сказка на сцене заставляет малышей так волноваться: «А вдруг?..»
