ЧТО ОБРАЗ КУКОЛЬНЫЙ ГЛАГОЛЕТ

«Глагол и Образ» — тема XII международного фестиваля театров кукол «Петрушка Великий», проходившего в Екатеринбурге с 12 по 16 сентября.
Глаголы и образы открыли фестиваль в «сцене у фонтана» — в сквере Оперного театра. Сентябрьский день блестяще сыграл роль солнечного лета. Шествие во главе с пятиметровым Петрушкой заставило прохожих буквально открыть рты и тереть глаза — не сон ли это? Шоу барабанщиков «Чувство ритма» стало своеобразным действом «игра с предметом» — барабанные палочки, словно ожившие, летали в руках музыкантов. Приветственные речи от организаторов фестиваля звучали с тем же чувством ритма и пониманием жанра. У всех гостей волшебно появились веточки зеленой петрушки. Это фирменный «цветок» нашего фестиваля. А потом началось главное — спектакль…

… В захламленном доме, этаком «бабушатнике», среди рухляди, у ветхозаветного холодильника и телевизора с кинескопом, мельтешит, слетается, сбегается на слабый свет лампочки всяческая живность — букашки, блошки, тараканы, бабочка. Злодей‑паук плетет свои сети, не подозревая, что комарик‑избавитель прилетит и… В спектакле «Муха‑Цокотуха» Вологодского театра «Теремок» все идет по сюжету, голос Корнея Чуковского из охрипшего радио напоминает: Муха пошла, нашла, купила, позвала. Хозяйственная Цокотуха приделывает к самовару красный сапожок — ненужный подарок сгодится для раздувания углей…Можно было обойтись и без авторского голоса, так выразительно, подробно, страшновато и смешно выстроено пространство и созданы кукольные персонажи, недовольные, жадненькие (халява!), беспечные, трусливые. В заброшенности всегда являются насекомые, и жди беды. А по темному небу над хламом неустанно ездит яркий трамвайчик — как по кольцу старой истории…
Китайский «глагол» публика вряд ли понимала. Но чудеса театров кукол из Гуанджоу и Чэнду очаровали всех. Сюжеты старинной повести «Путешествие на запад», китайская опера и даже балет (потрясающее па‑де‑де в финале) с невероятным мастерством и юмором актеров, с красотой их партнеров‑кукол, оборачивались художественными образами в попурри из спектаклей Гуандунского театра. «Сон куклы», представленный труппой из Чэнду, это не сон той куклы, с которой девочки играют в «дочки‑матери». Мне кажется, это сновидения куклы, играющей в театре. Воспоминания, полные сказочных состояний, когда она была на сцене дровосеком, тигром, красавицей, когда превращалась в свет и тени. Куклы, руки, силуэты… «Глагол» здесь стал многофигурной магией театрального действия.
Без «глагола», то есть бессловесно, создан спектакль Орловского театра кукол «Неодиночество». Разумеется, драматургическая основа была, но ее, как теперь говорят, не «озвучили», а просто сыграли. Пугало не выполняет свою профессиональную функцию — пугать. Зачем? Ведь можно наоборот — спасать, защищать, жалеть. И тогда к слову «одиночество» прилепится частичка «не», и будет совсем другая жизнь.
Любой спектакль, все‑таки, рождается из драматургии. «Глагол» (слово, текст) изначален. Пьеса, как та пресловутая вешалка, с которой начинается театр, обрастает «одеждами» замысла,  трактовки, игры.
Оригинальных (не инсценировок) пьес, написанных специально для театра кукол, до обидного мало. Эта проблема «недостачи» обсуждалась на фестивале в кулуарах и в ходе образовательной программы. Более того, готовясь к «Петрушке Великому», Екатеринбургский театр кукол провел специальную лабораторию для драматургов и выпустил сборник свежих «кукольных» сочинений — «Пьески на леске», презентованный и подаренный участникам фестиваля. Станут ли эти пьесы спектаклями — увидим. А пока на фестивале мы увидели постановки от Чуковского до Шекспира. «Король Лир» Чувашского государственного театра кукол начинается в фибровом чемоданчике. Шут просит: «Может, не надо, дяденька?». Но Лир должен заглянуть в исток трагедии, в детство дочерей, в самого себя, полюбившего лесть и отринувшего правду. «Глагол» Шекспира произносит Король. Шут (и его клоны‑петрушки) — альтер эго Лира — ерничает «от себя», бранится, негодует и сострадает. Артисты в живом плане и куклы в их руках вместе создают спектакль‑образ, в пространстве которого честность «колесована» и убита, а предательство такое элементарное, простенькое, что тот, кого предают, не может поверить очевидному. А ведь все было предсказуемо, все на дне того бедного чемодана.
В старинных петрушечных балаганах играли истории, известные публике наизусть, с постоянным составом персонажей. И выбор Санкт‑Петербургского театра «Кукольный Формат» — сыграть «Ромео и Джульетту» в петрушечном «формате» — не только необычен, но совершенно оправдан. Шекспировская пьеса, которую знают даже те, кто ее не читал. Куклы и актеры играют в своеобразном вертепе, на четырех уровнях. Ближе к земле — понятно, к чему ближе. Червяки, питающиеся останками плоти, и Смерть с непременной косой не кажутся жуткими, скорее, потешными. Никто в возрасте Джульетты и Ромео не верит в эту неизбежность. Смешно, это не со мной. Страшно и больно, когда вот с ними, с этими влюбленными «петрушками»… Спектакль равно оценили и жюри, и сами участники фестиваля: Гран‑при и премия «Признание». А драматурга не наградили, но Шекспиру это не смешно и не страшно.
Жанр, который «Кукольный Формат» определил «И смех, и слезы», можно отнести и к другому балаганному представлению — по пьесе Александра Николаевича Островского «Шутники» Московского открытого театра. Здесь есть и петрушки (на ширме) — великовозрастные шалунишки из московского дворика, и артисты, играющие несостоятельных обитателей дома за забором (ширмой) в масках комедии дель арте. Где итальянская комедия, где московское захолустье, казалось бы. Рядом, во времени, в театральной традиции балаганных зрелищ и, наконец, по‑человечески. Когда арлекины, коломбины, панталоне, дурашливые петрушки снимают маски…
Поэт, по пушкинскому завету, призван глаголом жечь сердца людей. Старая поговорка утверждает, что устами младенца истина глаголет. А на нынешнем фестивале мы убедились, что театр кукол способен и «жечь», и быть «по‑младенчески» наивным и безоглядно честным, и утешать, и будоражить взрослые мысли в нерасторжимом единстве глагола и образа. Слова, действия и их сценического воплощения, доступного только этому виду театрального искусства.
Двадцать пять представлений, включая внеконкурсную программу в Доме актера, показали театры кукол из Гуанчжоу и Чэнду (КНР), Вологды, Екатеринбурга, Москвы, Орла, Санкт‑Петербурга, Чебоксар, Ханты‑Мансийска.
Спектакли прошли в Театре кукол, в «Колизее», в Камерном театре и Малом зале ТЮЗа. Их посмотрели пять тысяч зрителей. 16 сентября, в заключительный вечер фестиваля, его компетентные судьи — Арина Шепелева, Олег Богаев, Павел Руднев, Нияз Игламов и председатель жюри Владимир Спешков — огласили свое решение и вручили награды. Один из участников фестиваля, выходивших тогда на сцену, сказал: «Это было незабываемо, неповторимо. Но я так хочу, чтобы в моей жизни это повторилось!». Конечно, повторится. Через два года «Петрушка Великий» снова встретит театры кукол в нашем городе. На финальный поклон под аплодисменты зала вышли все артисты Екатеринбургского театра кукол, и к ним спустились сверху куклы — как ангелы с небес, театральные ангелы.

«ПЕТРУШКА ВЕЛИКИЙ» ПОДВЕЛ ИТОГИ
Основные номинации
Гран‑при: спектакль «Ромео и Джульетта» Санкт‑Петербургского театра «Кукольный Формат».
Лучший режиссер: Елена Евстропова, спектакль «Удивительная лошадь» Ханты‑Мансийского театра кукол.
Лучший художник: Амир Ерманов, спектакль «Муха‑Цокотуха» Вологодского областного театра кукол «Теремок».
Лучшая актерская работа: Алексей Фомин за роль Пугала, спектакль «Неодиночество» Орловского театра кукол.
Лучший актерский ансамбль: Юрий Филиппов, Николай Соколов, Елена Хорькова, Алина Каликова и Эльвира Соколова, спектакль «Король Лир» Чувашского государственного театра кукол.
Лучшее музыкальное оформление: Эльмир Низамов, спектакль «Авиатор» Татарского государственного театра кукол«Экият».
Выбор детского жюри: спектакль «Муха-Цокотуха» Вологодского областного театра кукол «Теремок».
Премия «Признание»: спектакль «Ромео и Джульетта» Санкт‑ Петербургского театра «Кукольный Формат».

Специальные дипломы
«За современное воплощение традиции управления тростевой куклой» — Гуандунский театр кукол, Китай.
«За искусство метаморфозы в театре теней» — Современная теневая и кукольная труппа города Чэнду, Китай.
Елене Киселевой — «За трагическую клоунаду в роли Бабушки в спектакле «Похороните меня за плинтусом» Воронежского театра кукол имени В. А. Вольховского.
Актерам Екатеринбургского театра кукол — «За качество театрального юмора в фестивальных интермедиях».
Александру Третьяку — «За сценическое обаяние и темперамент в роли Оброшенова в спектакле «Шутники» Московского Открытого театра кукол.